Но змей родится снова? [= Убить Змея] - Валерий Вайнин

— Где вы отыскали это чудо?

— Места надо знать. — Глеб взглянул на свои часы. — Однако, Наталья Дмитриевна, у нас к вам два вопроса. За этим, собственно, мы и приехали.

Графиня всплеснула руками:

— Что же мы стоим! Глеб Михайлович и…

— Даша, — подсказал Глеб.

— Дашенька. Вам так идет ваше имя. Заходите, прошу вас.

Они вошли, разделись и очутились в голубой гостиной, тесноватой для дворянского гнезда, но весьма просторной для этого домишки. В углу гостиной помещался белый рояль, на котором в бронзовом канделябре горели свечи. Графиня пробормотала нечто невнятное, взмахнула руками — и на столе появилась кружевная скатерть.

— Сейчас, мои хорошие… минутку… — Обойдя вокруг стола, графиня произвела руками несколько пассов, и на скатерти прямо из воздуха возникли всевозможные варенья да печенья вместе с посудой и кипящим самоваром. А из соседней комнатушки своим ходом приковыляли три стула с резными спинками и чинно встали у стола. — Прошу, гости дорогие! — пригласила графиня.

И откуда-то из пустоты на свободное место стола шваркнулось блюдо с гусем, обложенным печеными яблоками.

— Спасибо, с удовольствием, — сказал Глеб. — Мы голодны как волки.

Графиня взглянула на него в изумлении.

— Глеб Михайлович, гуся я не готовила.

— Да? — удивился Глеб — Значит, он сам сюда залетел.

Графиня погрозила ему пальцем.

Глядя на всё это, Даша тихо объявила:

— Кажется, я в обморок грохнусь.

— Лучше после обеда, — попросил Глеб.

— После обеда охота пропадет, — возразила Даша.

Чуть подумав, Глеб кивнул.

— Ладно, падай. Только по-быстрому.

Даша вздохнула и села за стол. Графиня была в восторге.

— Глеб Михайлович, Дашенька, ваш приход для меня — просто Божья милость.

— А уход наш станет избавлением, — съехидничал Глеб, уписывая гуся. И не дав графине возразить, тут же задал вопрос: — Не довелось ли вам, Наталья Дмитриевна, месяц-два назад побывать в нехорошей компании?

Графиня быстро подняла на него взгляд.

— Вы не устаете меня поражать, Глеб Михайлович. Ну откуда вам это известно?

Отодвинув от себя тарелку, Глеб обтер салфеткой губы.

— Чисто случайно. В мои руки попал весьма странный список имен, среди которых фигурировали вы, графиня, под именем Наталья Салтыкова с пометой «колдунья». И рядом был указан ваш мытищинский адрес. Признаться, до последней минуты я сомневался, что встречу здесь именно вас.

— Понимаю, — вздохнула графиня. — Глеб Михайлович, скажу как на духу: все это из-за проклятого моего любопытства. Следуя вашему совету, я перестала афишировать свои… более чем скромные способности. Восемь лет назад я переехала сюда…

— Прямо из Риги? — уточнил Глеб.

Даша слушала, широко раскрыв глаза.

— Нет, — ответила графиня, — уже из Ростова. О, это изумительная история! Но как-нибудь в другой раз… Ну вот, стало быть, поселилась я здесь, приняла сей непривлекательный облик и, когда малость пообвыклась, начала лечить людей. Да, Глеб Михайлович, тут я вас не послушалась! Не сетуйте на старуху! Люди порой так несчастны…

— Картина вырисовывается, — с горечью перебил Глеб. — Вы многим помогли, многих вылечили, и вскоре о вас поползли слухи, которые в итоге достигли ушей тех, кого я просил вас остерегаться.

— Но, друг мой, меня все знали как безумную старую мегеру, которая излечивает многие болячки из корыстных побуждений.

— Подобный образ, графиня, привлекает к себе чёрта.

— Но я работала только среди местных.

— И кто-то из этих местных, преисполненный благодарности, взял на себя труд заняться вашей рекламой. И вот к вам явились очень милые люди и пригласили принять участие… В чем, Наталья Дмитриевна? В заседании? В круглом столе?

Графиня опустила глаза.

— В симпозиуме парапсихологов. Там был один шаман… то ли из Якутии, то ли с Чукотки, демонстрировавший трюки на уровне индийского факира из Одессы. Я, конечно, догадалась, что он не более чем бутафория. Публика там собралась разношерстная, но атмосфера была насыщена какой-то зоологической злобой. И устроителей этого, с позволения сказать, симпозиума интересовало, на что способна именно я.

— Вы запомнили хоть кого-то из устроителей? — с надеждой спросил Глеб.

— Ну… обхаживали меня двое научных сотрудников — Ира и Ян. Весьма недалекие молодые люди с неприметной внешностью, которую так ценят в любой разведке. Представляете, Дашенька, чтобы выпытать мои секреты, они ухаживали за старой чокнутой уродиной, как… — подыскивая слово, Наталья Дмитриевна щелкнула пальцами, — прямо как…

— …за графиней, — подсказала Даша.

— Именно! — рассмеялась графиня. — Их любезности могли бы растопить камень. Но я оттуда свалила.

— Ах! — улыбнулась Даша.

— При чем здесь «ах»? — улыбнулась графиня. — В моем возрасте, деточка, пора бы чувствовать, когда вступаешь в какашку.

— Поэтому, значит, вы на меня так напустились?

— Ну разумеется! Теперь мне в каждом углу поросенок с хреном мерещится.

Дамы, похоже, развеселились. Глеб, однако, всё более мрачнел.

— Спасибо, за хлеб-соль, — сказал он, поднимаясь. — Нам пора.

Глаза графини потухли.

— Так скоро? — проговорила она с печальной покорностью.

— Можно я вас навещу? — спросила, вставая, Даша.

— Правда? — оживилась графиня. — Это было бы чудесно!

Глеб помог Даше надеть дубленку.

— Быть может, Наталья Дмитриевна, мы увидимся гораздо скорее, чем вы думаете. У вас нет телефона?

— Зачем он мне?

Глеб достал из куртки блокнот, черкнул в нем авторучкой и протянул графине вырванный листок.

— Здесь мой и Дашин телефоны. Когда вас вновь станут приглашать на симпозиум, тут же позвоните. Соглашайтесь, но без меня не делайте ни шагу.

Графиня прижала листок к груди.

— Вы полагаете, что они…

— Убежден. Они вот-вот объявятся.

Графиня проводила Дашу с Глебом до крыльца.

— Глеб Михайлович, — проговорила она встревоженно, — эти люди… так ли они опасны?

— Опасней просто не бывает. Вам повезло, Наталья Дмитриевна, что они считают себя неуязвимыми и потому не очень торопятся. Обещайте мне позвонить.

— Ну разумеется, друг мой. Бог знает, что у вас на уме. Вы всегда были для меня загадкой, Глеб Михайлович. Но положа руку на сердце… никому в жизни я не доверяла так, как доверяю вам. — Она перекрестила его лоб. — До свидания, Дашенька.